АРМЕН ДЖИГАРХАНЯН. «Я слишком многого не знаю»
Великий артист признается: его главные открытия еще впереди. К нему приходят как к мудрецу, философу и верят как истине в последней инстанции
Никогда не знаешь, чего ждать от мэтра. В каком настроении он встретит тебя? Быть может, наденет маску усталого гения, всем своим видом давая понять, насколько безразлично ему это интервью. И такое бывало. Поэтому дверь в кабинет народного артиста СССР открывала с легким замиранием сердца. «Проходи, мое солнышко», — с детства знакомый голос, который не перепутаешь ни с кем, вмиг разрешает все сомнения и страхи.
«У МЕНЯ НЕТ СТРАШНЫХ ВОСПОМИНАНИЙ»
Армен Борисович, в фильме «Моя большая армянская свадьба», где вы играете самого себя, к вам в театр приходят двое простых армян и приглашают на свадьбу в качестве почетного гостя. И вы любезно соглашаетесь. А в жизни такое возможно?
(Смеется.) Скажи честно, а ты как хочешь, чтобы я ответил? И для чего ты это вообще у меня спрашиваешь?
Чтобы узнать, насколько вы открытый человек.
Нет, я человек закрытый. Можешь сколько угодно меня пытать о моей личной жизни, но я тебе ничего не скажу. И никому не говорю. Потому что это мое, только мое. Понимаешь?
Жить с любовью
В жизни великого артиста не только театр и творчество. Известно, что он давно женат. Что Она живет в Америке, а Он летает к ней и всякий раз остается на несколько месяцев. Что тому них огромный дом — подарок преданного поклонника. Еще Джигарханян очень любит кошек. 18 лет важной частью его жизни был кот Фил. Говорят, народный артист СССР сбегал из театра, чтобы покормить любимца. Несколько лет назад Фила не стало, но портрет друга до сих пор висит в кабинете.
Джигарханян вообще предпочитает ненужным словам тишину, которая в отдельных случаях гораздо выразительней. Когда погибла его дочь, его Леночка, один из друзей позвонил Джигарханяну и сказал: «Я знаю, что с тобой случилось. Можно, я ничего не буду говорить? Давай просто помолчим». Эту же фразу Армен Борисович произносит всякий раз, когда его просят сказать что-то «на смерть артиста». И в этом его право и его житейская мудрость…
Вы как-то признались, что с годами все больше цените одиночество. Это как-то совсем не по-кавказски. Больше не ощущаете себя армянином?
Нет, я армянин. И горжусь этим. Это мне интересно, потому что я знаю, как хорошо себя чувствуют армяне в Америке, Франции. Мне это выгодно. Говорю это, не боясь, что меня кто-то осудит. Потому что армяне — это гибкий, талантливый народ. Тем же русским есть чему у них поучиться… Другое дело, что я почти 40 лет живу здесь, гораздо больше, чем на своей родине. Конечно, это многое меняет в человеке…
Но что-то неистребимое, исконно южное осталось же?
Я до сих пор не люблю зиму. Мне больше нравится, когда тепло. Но это такие мелочи, ведь я все равно чувствую себя здесь хорошо. Есть вещи, которые выше, чем комфорт.
А почему вы приехали в Москву? Ведь вам тогда уже было за 30, в театре в Ереване вы успели стать заслуженным артистом…
Я правда очень хотел в Москву. Но, боюсь, не смогу внятно объяснить почему. Я ведь поступал в ГИТИС, но меня не взяли — сказали, слишком большой акцент. И я уехал обратно и забыл про это. О Москве и не думал, играл в Ереванском русском драматическом театре, у меня были хорошие роли.
Но о победоносном возвращении думали?
Нет. Честно. Помнишь, как у Булгакова: «Никогда ни у кого ничего не просите — сами придут и все предложат». Так и случилось. Анатолий Васильевич Эфрос пригласил меня в Театр Ленинского комсомола. И я поехал с радостью. Я ведь ехал не искать счастье, а в конкретный спектакль, на конкретную роль (Мольер в спектакле «Кабала святош». — Прим. ред.). Знал, что мне не придется снимать углы, жить в коммуналках, голодать. Театр сразу предоставил мне комнату в Подмосковье, потом и с квартирой помог. У меня нет страшных воспоминаний, которыми так любят делиться с журналистами мои коллеги на склоне лет. Ах, я такой герой нашего времени, жил на хлебе и воде, меня все обижали-унижали. Зато теперь я велик, любите меня за это! Мне кажется, все это как-то очень дешево. До неприличия.
«В кино снялся и забыл. Театр — другое, там душу отдаешь каждый день. Каждый раз умираешь»
А причиной всему — звездная болезнь?..
Да, наверное. Я вот не знаю, что это такое. Правда. Жестоко скажу: это удел бездарностей. Я немало видел артистов, которые меня удивляли тем, что берут на вооружение такие дешевые вещи.
Это потому что вы профессионал.
Умница! Как ты просто определила все. И не надо никаких других высокопарных эпитетов.
В умении «не включать звезду» у Джигарханяна нужно поучиться. У него никогда не было пресс-служб, обеспечивающих «доступ к телу». Хотя получить у него интервью нелегко. Не потому, что не хочет, — вечно занят. В свои 75 он все так же востребован, как и в былые годы. Правда, теперь только в кино. Армен Борисович уже несколько лет не играет в театре, при этом по-прежнему выделяя его как главнейшее из искусств. Решение навсегда покинуть сцену объяснил просто: «Кино — это другое, там снялся и забыл, а в театре душу отдаешь каждый день. Каждый раз умираешь». Что ж, для человека, которого в свое время после спектаклей зрители носили на руках прямо до дома, это справедливо…
В вашем театре непрофессионалы ведь не задерживаются… И какой он, профи?
Это как радуга. Она ведь хороша тем, что представляет собой совокупность цветов, а не красный, оранжевый, синий по отдельности. Вот и профессионал умеет делать все. Тот, кто носом шмыгать может мастерски, чтобы зритель смеялся, — профессионал. И тот, кто в зале слезы вызывает — тоже. Хотя есть масса нечестных способов подчинить публику. Был такой феномен ридикюля. В зале в разных местах сидело несколько специальных людей. И вот в момент наиболее слезливой сцены, когда актер кричит: «Мама, прощай!» — в пяти-шести местах одновременно щелкали, открываясь, ридикюли, откуда люди доставали белые платки и начинали вытирать глаза. И эта вещь действовала на зал. Представьте, в полной тишине раздаются эти щелчки, а потом и всхлипывания. А публика ведь уже накопила эмоции, ей нужен был только решающий толчок, и эти самые ридикюли пришли на помощь. Все, можно плакать! И зритель начинал рыдать.
У вас свои приемы воздействия на публику есть?
Ух ты, какая хитрая! (Улыбается.) У нас в театре есть одна контролерша, я ее обожаю. Она пьесы знает хорошо, поэтому первая начинает хлопать в нужных местах. А ей уже вторит весь зал. Так она тоже задает тон. Но я ее специально об этом не просил!
«ТЕАТР — ЭТО КРОВАВАЯ ИСТОРИЯ»
Армен Борисович, а как пришла идея создать собственный театр? Вы ведь были звездой Театра Маяковского…
Я пять лет преподавал во ВГИКе, у меня там был свой курс, который я очень любил. И вот, когда они окончили учебу, я увидел, что ребята пропадают. Так у меня родилась дичайшая мысль о своем театре. До сих пор проклинаю тот день, когда она пришла мне в голову. До этого я был счастливым одиноким клоуном, а тут коллектив. А все, что с ним связано, — сложнейшая вещь. Ведь каждый актер интересен сам по себе, а здесь нужно собрать всех воедино и заставить плясать под одну дудку. А это ой как непросто! Поэтому руководить театром должен Карабас-Барабас, который дергает за веревочки кукол-марионеток. У меня же быть им не всегда получается…
Поначалу, конечно, были радости. Потом пришли истины. И выяснилось, что они страшные. Я в очередной раз понял, что театр — это очень коварное учреждение. Если приходят сильные личности, они начинают мутить воду, стремиться переделать всех под себя. Иногда думаю: «Этих бузотеров надо убрать к чертовой матери!» А потом: «Ну это же хорошие артисты, значит, надо найти язык, уговорить их…» И это страшная правда. Здесь ты со мной не поспоришь.
Но театр же существует почти 15 лет!
А как он живет, откуда ты знаешь? Театр — это кровавая история. Мы сейчас в основном превращаемся во врагов. Начиная с элементарной зависти, без которой, кстати, вообще искусства нет. Великий Сароян говорил молодым про их творчество: «И так можно…» Какая жесточайшая фраза! Надо было убить этого вредного деда. Но мы, наоборот, цитируем его. Я обнаружил одну интересную вещь: мещанство сильнее всего развито именно в актерской среде. Ведь главное, что заботит актера: «Как я выгляжу? Какое произвожу впечатление?» И я очень мало встречал артистов, даже великих, которых это не волновало.
Вас тоже волнует?
Ну, я уже старый. И не великий. А раньше-то, конечно, волновало. Причем бывали случаи, когда то, как я выгляжу, решало мою судьбу. Творческую, разумеется. Помню, просто мечтал сняться в одном фильме. На пробах гримерша, сурово осмотрев меня, вдруг брезгливо отпрянула. Я говорю: «Что такое?» А она: «У вас столько перхоти в голове!» А в глазах такой первобытный ужас, как будто она этой самой перхоти ни у кого никогда не видела. Я так и не прошел тогда пробы. Из-за перхоти. Никто и смотреть не стал на то, какой я замечательный артист.
«До появления театра я был счастливым одиноким клоуном. А тут коллектив — сложнейшая вещь»
Жалеете о каких-то несыгранных ролях?
Мне, как ты понимаешь, грех жаловаться. Сколько я сыграл — дай бог каждому! И самое главное, что пока еще есть силы и желание.
Не обижаетесь на шутки из разряда: «Какой канал ни включи — попадешь на Джигарханяна»?
Да пусть шутят. Жалко что ли? Нисколько! Мы же с тобой точно знаем, что это они просто мне завидуют. Важно другое. Я всегда играл только то, что мне нравится, а порой имел возможность выбирать. Согласись, что эта роскошь далеко не всем позволительна. (Улыбается.)
А при любом упоминании о том, что занесен в Книгу рекордов Гиннесса как самый снимаемый актер, Джигарханян возмущается: «Откуда они знают, сколько я сыграл? Я сам не знаю!» Говорит, на 150-м фильме сбился со счета… Одна из его первых ролей в фильме «Здравствуй, это я!» имела большой успех, но все же настоящую узнаваемость и всенародную любовь артисту принесли более поздние работы. Среди них роли в культовых фильмах эпохи: «Неуловимые мстители», «Место встречи изменить нельзя», «Здравствуйте, я ваша тетя», «Тегеран-43»… Параллельно с экранной славой росла популярность актера и в театральных кругах. После оглушительного успеха спектакля «Трамвай Желание» в постановке главного режиссера «Маяковки» Андрея Гончарова зрители стали ходить «на Джигарханяна». Потом в его жизни будут не менее удачные театральные работы: «Беседы сСократом», «Бег», «Кошка на раскаленной крыше», «Театр времен Нерона и Сенеки»… Вспоминая об этом, Армен Борисович всякий раз подчеркивает, что всего этого могло бы не быть, если б не великий Гончаров, сумевший создать мощный театр с удивительной актерской труппой…
Армен Джигарханян
«У меня нет хобби—я першую, не коллекционирую, не занимаюсь туризмом. Театр—моя профессия, мое хобби, моя жизнь».
▪ Родился в 1935 ГОДУ в Ереване ▪ Окончил Ереванский художественно-театральный институт в 1958 году. Работал в Ереванском русском драматическом театре им. Станиславского ▪ В1967 году был принят в труппу Московского театра им. Ленинского комсомола. С1969 по 1996 год был одним из ведущих артистов Театра им. Маяковского ▪ Занесен в Книгу рекордов Гиннесса как самый снимаемый российский актер ▪ Жена — Татьяна Джигарханян (Власова) ▪ Дочь Елена погибла в 1987 году
О крутом нраве Гончарова сегодня ходят легенды. А вам легко с ним работалось?
Как каждый большой художник, он, конечно, был непростым человеком. Но годы, проведенные в его театре, я считаю одними из счастливейших в жизни. А ведь это 27 лет! Муж с женой столько не живут! Мы разошлись тихо, мирно, без скандалов. Андрей Александрович меня понял и отпустил. Это был выдающийся мастер. До сих пор отношусь к нему с глубочайшим уважением. Он ведь настоящую революцию совершил в театре, привезя в Москву Теннесси Уильямса. Да, все знали, все читали, но никто не рискнул ставить. А он рискнул и не прогадал. Интуиция, творческое чутье тоже очень важны в искусстве. Но главное в угоду публике не изменить и самому себе.
«ВСЕ ИДЕТ ПРАВИЛЬНО, НЕ НАДО НИЧЕГО МЕНЯТЬ»
Давайте вернемся к кино…
Кино хуже. Кино — это снятый на пленку театр. И оно все равно питается законами театра. Я очень люблю театр. И чем больше люблю, чем больше живу, тем больше понимаю, что это великая вещь.
Тогда скажите, в чем секрет вашего творческого долголетия и работоспособности? Действительно, дай бог каждому!
Главное — не тешить себя иллюзиями, что мне все так легко давалось. Я навидался гораздо больше, чем пишут в газетах, это длинная дорога. Мой учитель говорил, что сыграть роль страшнее, чем жениться. Здесь действует закон совместимости партнера и партнерши. Кто знает, почему Лоуренс Оливье так и не состоялся в Голливуде? Может, потому, что у них не получилось сыграться с Гретой Гарбо? А почему? Возможно, потому, что целовался не так. Тебе смешно, а я говорю о серьезных вещах! Войти в картину или спектакль очень непросто. Люди импотентами от волнения становятся! Я знаю это точно. Мне довелось работать с великими артистами, и я горжусь этим. Но ты бы видела, как они себя возбуждали перед выходом на сцену или съемочную площадку, как взращивали в себе этот взрыв, чтобы зритель поверил и восхитился. Поэтому я сразу говорю своим молодым коллегам: «Вы не думайте, что это так легко, что нам на сцену только букеты посыплются. Там и какашку могут вынести…»
Армен Борисович, вы недавно отметили 75-летие. Что для вас лучший подарок?
(Задумывается.) Не скажу. Не потому что тайна, а потому что не знаю. Вообще, скажу тебе честно-откровенно, не боясь, что будешь держать меня за идиота: самый главный вопрос моей жизни сейчас — не знаю. Я слишком многого не знаю.
Например?
Я не знаю, что такое хороший артист.
А раньше говорили, что хороший артист — это гипнотизер.
Но это не ответ на вопрос. Да, он на нас влияет гипнотически. Но откуда это берется? Где это продают? Откуда рождается? Какие чувственные точки задевает актер, когда ты от игры теряешь сознание, никто не знает.
Я был свидетелем того, как одна очень сильная женщина хотела встретиться с католикосом армян Вазгеном. И, когда ее мечта осуществилась, с ней случился обморок. Сам я неверующий, но ощутил: это действительно гипнотический человек. Помню, меня учили, что нужно делать при встрече. Сказали: «Когда подойдешь, нужно поцеловать ему руки». А он меня уже знал и сказал: «Тебе не обязательно…» Иногда мне кажется, что я придумал эти встречи и было все это как будто не со мной. Я ведь прожил очень долгую и счастливую жизнь.
Если бы у вас был шанс что-то изменить в жизни, вы бы им воспользовались?
Меня недавно оперировали. Когда все было позади, говорю врачу: «Что-то у меня здесь заболело». А он мне: «Потерпи, такидолжно быть». Какая замечательная фраза! Все всегда идет правильно. Не надо ничего менять.
Когда я уходила, он вдруг окликнул меня. Сбросил навязчивый телефонный звонок и как-то по-отечески, очень серьезно спросил: «Надеюсь, я тебя не обидел своими россказнями?» Впрочем, быть может, это был гипноз и мне все это привиделось…
Мария Егорова, ИМЕНА апрель 2011
Мой блог находят по следующим фразам
- фото анфисы чеховой без макияжа
- прити сурин
- держатель для телефона в машину
- королева вышла на сцену в шокирующем наряде
- когда игорь бухаров женился
- минакши тхапар
Мой блог находят по следующим фразам
